Елена Чуйкова
Катастрофа на АЭС в Фукусиме-1, случившаяся 11 марта нынешнего года, всколыхнула в памяти очевидцев и ликвидаторов последствий взрыва на Чернобыльской АЭС боль утрат и потерь. 28 славянцев добровольно приняли участие в ликвидации последствий стихийного бедствия. 19 из них вернулись инвалидами.
— Есть в нашей части света такое, что разгребать предстоит еще 25 тысяч лет. Именно столько уйдет на то, чтобы окончательно избавиться от радиации в районе Чернобыльской АЭС, — с уверенностью говорит участник чернобыльских событий Н. Корчевский (на снимке). — Буквально сегодня — двадцать пятая годовщина той страшной катастрофы. Накануне в Киеве завершилась международная конференция по сбору средств на новый саркофаг для развороченного тогдашним взрывом четвертого энергоблока. Дело в том, что старый, построенный ликвидаторами тогда, сыплется. Самые крупные взносы сделали Еврокомиссия, США и Россия.
Как это было?… По предварительным данным авария на АЭС случилась 26 апреля 1986 года, в 1 час 43 минуты... Что творилось в стране в первые дни после взрыва, стоит только предполагать. И то, что люди поначалу были не осведомлены о трагедии, было и остается неоспоримым фактом. Подтверждение и свидетельство тому — многолюдная демонстрация 1 мая в Киеве.
В толпе, правда, перешептывались: «Смотри, смотри, Щербицкий с внуком!». Киевляне, вышедшие в 1986 году на первомайскую демонстрацию, пристально разглядывали начальство. Ловили и интерпретировали каждый знак, уж очень напряжены были нервы. Общую тревогу усугублял информационный голод — его не утоляли три слова по телевизору да крошечное извещение в газете «Правда». Напротив, вопросов становилось все больше. Но раз первый секретарь ЦК компартии Украины с внуком, значит, ничего страшного!
Но правды в тот момент не знал никто. Мне как сотруднику КГБ по долгу службы было известно многое: и точное время, и причина взрыва на четвертом энергоблоке. Ведь нас в составе правительственной комиссии отправили первым делом на место событий. Задачей было — выявить, не было ли диверсии, умысла. Мы получали, обрабатывали и анализировали информацию, отчитывались за все действия перед вышестоящими органами.
Уже вечером 26-го было принято решение об эвакуации. Паники удалось избежать. Срочно подготовили 1200 автобусов, чтобы вывезти 47 тысяч жителей Припяти. Позже вывезли в полном составе поселок Чернобыль и всех обитающих в радиусе 10 км. Еще через некоторое время зону отчуждения увеличили до 30 километров. Людям объясняли, что они покидают родные места ненадолго, советовали брать только самое необходимое.
Все нажитое так и осталось в брошенных домах. Невыносимо было смотреть на рыжий от радиации лес, и, как ни странно, на наливающиеся соком земли сады. На яблонях начинали поспевать плоды, только убирать урожай было некому.
На место жителей пришли около 30 тысяч человек — призванные из запаса военнослужащие, шахтеры, метростроевцы, геологи, специалисты строительных профессий. Ходить им разрешалось только по асфальту, который неоднократно дезактивировали, ничего не разрешалось трогать. В ту ночь пуск аварийной защиты должен был ускорить движение графитовых стержней в установку, чтобы заглушить реактор. Но к тому моменту цепную реакцию было уже не остановить. Большой уровень радиации до 1000 и больше рентген не выдерживали даже роботы и вся электроника. Добровольцы героически выполняли опасную работу. На смену им приходили другие, такие же отважные люди. Четыре тысячи ликвидаторов отдали свои жизни во имя спасения человечества. Большая часть спасателей вернулась домой инвалидами.
Когда мы покидали зону отчуждения, у всех было странное чувство — хотелось еще раз увидеть покинутые дома Припяти, Чернобыля, станцию и, самое главное, еще раз сказать спасибо тем людям, кто ценой своей жизни остановил катастрофу.
Не поверите, с каким искренне-радостным чувством я вернулся в Рыжковку, в места, где когда-то родился и вырос, где от родителей, простых сельских тружеников, получил тот уникальный жизненный стержень. Только у них научился быть стойким, бороться с трудностями. Прошел долгий трудовой путь, начиная с рабочей профессии токаря на Донецком «Гидропрессе» до офицера КГБ. По долгу службы приходилось бывать не только в столичных городах союзных республик, но и за пределами Союза: на Кубе, в Польше, Чехословакии и Афганистане… За годы службы государству 23 раза сменил место жительства, а вместе со мною и семья.
И после выхода на заслуженный отдых Николаю Константиновичу сидеть сложа руки и быть «прикованным» к одному месту не пришлось. Работа сама нашла его в Славянском. Он был главой администрации Кубанского сельсовета, начальником юридического отдела в районной администрации, заместителем начальника по кадрам и социальным вопросам в ПНГРЭ… В данный момент Н. Корчевский трудится юрисконсультом в Славянской больнице.
Время уносит в прошлое события минувших лет, лишь память подчеркивает важные моменты в каждой судьбе. Феноменальная память Н. Корчевского бережно хранит каждое мгновение.
